Работа выпускников ФЭН опубликована в Journal of Economic Behavior and Organization

Чиновницы в два раза чаще считают взятки проблемой. Реже рискуют своей должностью и участвуют в махинациях

Работа выпускников ФЭН опубликована в Journal of Economic Behavior and Organization

ISTOCK

Ситуация: За последние десятилетия в России проводилось много антикоррупционных кампаний. Они были связаны как с изменением законодательства, так и с обеспечением прозрачности различных процедур. Однако серьёзного эффекта не достигли.

На деле: Антикоррупционные кампании получат настоящий успех, только если госслужащие на всех уровнях власти осознают негативные последствия коррупции и будут готовы с ней бороться. При этом разные группы чиновников отличаются в своём восприятии коррупции. Например, женщины считают взяточничество негативным фактором и готовы внести вклад в его искоренение.

Теперь подробнее:

Учёные из НИУ ВШЭ — Полина Деткова, Андрей Ткаченко и Андрей Яковлев — провели эксперимент среди госслужащих и сотрудников бюджетных организаций, работающих в системе госзакупок в России, с целью исследования гендерной разницы в восприятии коррупции. Выяснилось, что многие женщины, отвечающие за осуществление закупок в организациях-госзаказчиках, считают коррупцию препятствием на пути экономического развития. В отношении мужчин аналогичных данных выявлено не было. Полученные результаты распространяются не только на рядовых сотрудников, но и на женщин-руководителей. Результаты исследования опубликованы в Journal of Economic Behavior and Organization.

О чём речь?

По данным зарубежных исследований, женщины могут быть менее склонны к коррупции, чем мужчины. Это касается как потенциального участия в нелегальных практиках, так и отношения к взяткам, на которые более охотно идут мужчины. Соответствующие исследования проводились, например, среди мужчин и женщин-мэров в Бразилии, среди мужчин и женщин-менеджеров фирм в Восточной Европе.

Учёные описывают несколько обстоятельств, которые могут быть причиной гендерной разницы в склонности к коррупции и её восприятия. Так, например, считается, что женщины в целом менее склонны к риску, чем мужчины, поэтому их участие в рискованных противоправных действиях менее вероятно.

В одном из исследований также предположили, что женщинам могут меньше доверять, как партнёрам в коррупционных сделках. В другой работе упоминается возможность большей честности женщин по сравнению с мужчинами и их способность, соответственно, к более «честному» государственному управлению. Кроме того, учёные обращают внимание на гендерные стереотипы — от женщин могут априори ожидать более ответственного и порядочного поведения, чем от мужчин, что может предотвращать их коррупционное поведение.

Недавние исследования выявили влияние институционального и культурного контекста на связь между коррупцией и гендером. Например, женщины могут быть менее толерантны к коррупции в Австралии, а в Индии, Индонезии и Сингапуре это не зависит от гендерной принадлежности. Также гендерный разрыв в восприятии коррупции есть в демократических обществах, в то время как в автократических режимах он мал или вообще отсутствует.

Россия, как отмечают авторы, — интересное поле для исследований. С одной стороны, наша страна всё ещё остаётся в ряду развивающихся, где коррупция представляет собой проблему. С другой стороны, в России работает электронное правительство и обеспечена высокая прозрачность государственных расходов. «Масштабы внедрения информационных технологий позволяют контролировать активность госзаказчиков и создают технические предпосылки для ограничения коррупции, чего нет во многих развивающихся странах», — комментируют авторы исследования.

В фокусе внимания учёных — сфера госзакупок, поскольку в ней госслужащие непосредственно вовлечены в распределение государственных средств. Несмотря на большое число научных работ в области коррупции, по мнению авторов, существует недостаток исследований, показывающих различия чиновников в их отношении к нелегальным практикам, а также то, какие группы госслужащих могли бы внести наибольший вклад в антикоррупционную борьбу.

Предыдущие исследования базировались в основном на опросах граждан и представителей фирм, а также на лабораторных экспериментах, в которых, например, могли принимать участие лишь студенты университетов. Сейчас «мы фокусируемся на “инсайдерах” бюрократической системы, а не на тех, кто не принимает реальных управленческих решений», — отмечают авторы.

Как изучали?

Изначально учёные собрали список электронных адресов специалистов по закупкам из более чем восьми миллионов объявлений о тендерах, проводившихся в России в 2014-2016 годы. Источником данных послужил официальный сайт для госзакупок. В процессе работы было отобрано около 130 000 адресов специалистов, которые представляли разные уровни государственной власти, от федерального до муниципального и имели достаточный опыт работы в сфере госзаказа — участвовали в минимум десяти закупках за указанный период.

По отобранным адресам в январе 2017 года были разосланы приглашения к участию в исследовании на онлайн-платформе Anketolog. Учёные получили отклик от 1251 респондентов, среди них около 28% составили мужчины. В выборке представлены как обычные штатные сотрудники — «специалист (менеджер)» (52%), так и имеющие руководящие должности — «руководитель отдела» (28%), «руководитель департамента» или «заместитель руководителя организации» (20%). В 69% случаев респонденты работали в организациях, насчитывающих менее 100 человек, остальные —- в организациях с штатом 101-250 сотрудников и более. Федеральный уровень представляли 18% опрошенных, региональный или муниципальный — 24% и 58%, соответственно. По сферам организации опрошенные разделились на: государственное управление (27%), здравоохранение (13%), образование (33%), другое (27%).

Анализ выборки показал, что женщины гораздо реже занимают руководящие должности при одинаковом в среднем с мужчинами опыте работы. Также в целом они старше по возрасту и чаще работают в небольших организациях с муниципальным подчинением. Больше всего женщины представлены в образовательной сфере, меньше — в сфере государственного управления, а сектор здравоохранения, как отмечают авторы, гендерно сбалансирован.

В ходе исследования авторы использовали технику «списочного эксперимента» (list experiment), позволяющую получить правдивые ответы на вопросы, которые для респондентов могут быть чувствительными и порождать желание уклониться от ответа. В рамках данной методологии респонденты разбиваются на контрольную и экспериментальную группы (также возможны несколько экспериментальных групп). Всем респондентам предлагается указать не какие, а сколько из предложенных утверждений являются верными. В список для контрольной группы включаются нейтральные утверждения. А в список для экспериментальной группы к этим нейтральным утверждениям добавляется одно чувствительное, которое является предметом исследования.

Дальнейший анализ строится на сравнении средних показателей для экспериментальной и контрольной групп и исходит из того, что при случайном отборе респондентов разница между этими средними показателями будет отображать в экспериментальной группе долю тех, кто включил в свой ответ чувствительное утверждение. При этом участники эксперимента могут не опасаться за анонимность и безопасность, так как исследователи не могут узнать, выбрал или нет конкретный респондент чувствительное утверждение.

В ходе описываемого исследования респонденты были разделены на контрольную и три экспериментальные группы. Использованный вопрос включал перечень проблем, возникающих на разных стадиях процесса госзакупок. Сформулирован он был следующим образом: «Исходя из Вашего опыта, сколько из перечисленных ниже факторов создают проблемы для развития системы госзакупок в России. Речь идёт не о том, какие факторы создают проблемы, а сколько их».

Вниманию участников предлагался следующий список факторов (для контрольной группы — четыре фактора, для экспериментальных — по пять):

Контрольная группа:

1. низкая конкуренция

2. избыточное регулирование

3. недостаточная прозрачность закупок

4. низкий уровень квалификации специалистов по закупкам

Испытуемая группа 1:

5. неформальные связи между заказчиками и поставщиками

Испытуемая группа 2:

5. коррупция среди заказчиков

Испытуемая группа 3:

5. Коррупция среди поставщиков

Что получили?

Результаты показали, что в целом 25% респондентов считают, что на сферу госзакупок негативно влияют неформальные связи, 29% — коррупция среди заказчиков и 42% — коррупция среди поставщиков.

Эти результаты, как отмечают авторы, сопоставимы с опросами, проводившимися ранее в России среди представителей частного сектора. Так, например, исследование 2009 года продемонстрировало, что 21% топ-менеджеров предприятий обрабатывающей промышленности считают коррупцию серьёзной проблемой. Согласно данным опроса Всемирного Банка, в 2011 году представители 33% фирм в России заявляли, что коррупция является серьёзным или очень серьёзным препятствием в ведении бизнеса.

 

Что касается выявления гендерных различий в восприятии коррупции, то учёные выяснили следующее: 21% мужчин-респондентов видят проблему в неформальных связях, 18% — в коррупции среди заказчиков и 23% — в коррупции среди поставщиков. Для женщин эти цифры выше и различия статистически значимы — 27%, 32% и 46%, соответственно.

В итоге женщины в испытуемых группах 2 (коррупция среди заказчиков) и 3 (коррупция среди поставщиков) указывают на коррупционный фактор в 1,8-2 раза чаще, чем мужчины.

Эти результаты, по мнению учёных, позволяют говорить, что значительное число женщин-госслужащих считают коррупцию проблемой в развитии сферы госзакупок, в то время, как в отношении мужчин это не очевидно.

Также авторы исследования отдельно провели анализ для специалистов, занимающих высокие должности. Выяснилось, что 24,3% высокопоставленных служащих-женщин из сферы госзакупок считают проблемой коррупцию среди заказчиков, 25,5% — неформальные связи и 56,2% коррупцию среди поставщиков. Для мужчин эти показатели, соответственно, — 2,1%, 13,4% и 47,5%. «Результаты указывают на то, что на высоких должностях женщины воспринимают коррупцию в качестве проблемы, идущей с двух сторон — от заказчиков и от поставщиков, в то время как мужчины-руководители этого не признают», — комментируют учёные.

И если на рядовых должностях в целом как мужчины, так и женщины могут считать коррупцию злом, на уровнях выше негативное отношение обнаружено только у женщин.

Исследователи отмечают, что все опрошенные склонны возлагать ответственность за коррупцию на поставщиков. Интересно, тем не менее, что, когда мужчины получают повышение, они начинают чаще винить в коррупции поставщиков по сравнению с женщинами, выросшими в должности. В рамках опроса женщины-руководители указывали на коррупцию среди поставщиков примерно на 15% чаще, чем женщины на рядовых должностях. В тоже время для мужчин этот разрыв составлял более 40%.

 

В целом анализ показывает, что женщины на всех уровнях считают негативным фактором коррупцию поставщиков, но также, в отличие от мужчин, признают и наличие коррупции среди заказчиков.

Для чего это нужно?

Несмотря на то, что коррупция вездесуща, чиновники не всегда могут осознавать её в качестве препятствия для экономического развития, и, соответственно, — вносить свой вклад в борьбу с ней. «Но, если есть группа представителей государственных органов, которые признают проблему, то эта группа может быть настроена на поддержку антикоррупционной политики», — считают учёные.

Гендерную разницу в отношении к коррупции можно объяснить с разных точек зрения — женщины могут быть менее склонны к риску, и от них может требоваться больше усилий для достижения высоких должностей, которые тем самым становятся для них более ценными. На последнее указывает и вновь проведённое исследование — женщины-респондентки чаще работают в маленьких организациях, действующих на муниципальном уровне, и реже имеют высокие должности.

Это, по мнению учёных, говорит о том, что элементом антикоррупционной политики может стать создание возможностей карьерного продвижения для должностных лиц, которые ценят свой карьерный путь и менее склонны к риску. Однако это не так просто реализовать. «Как минимум, нужен набор специальных рекрутинговых тестов, которые пока не используются в развивающихся странах», — отмечают авторы. При этом гендер может служить одним из факторов карьерного роста. Например, при прочих равных предпочтение может отдаваться кандидатам-женщинам. И хотя негативное отношение к коррупции не обязательно предполагает антикоррупционную активность, признание нелегальных практик в качестве проблемы женщинами на высших должностях может быть предпосылкой для реализации антикоррупционной политики, следует из выводов исследования.
IQ

 

Авторы исследования:
Полина Деткова, исследователь Института анализа предприятий и рынков НИУ ВШЭ, студентка Калифорнийского технологического института
Андрей Ткаченко, старший научный сотрудник Института анализа предприятий и рынков НИУ ВШЭ, PhD-кандидат университета Боккони
Андрей Яковлев, директор Института анализа предприятий и рынков НИУ ВШЭ