Влияние масштаба личности очень велико
Первый декан магистратуры ВШЭ, шестикратный Лучший преподаватель ФЭН, профессор Григорий Гельмутович Канторович начал работать в Вышке одним из первых, придя из физики. Сегодня он рассказыает студентке бакалаврской программы Экономика Ольге Ушаковой про то, какой была Вышка в самом начале, как создается научная школа, о коллегах, студентах и хобби
Как Вы заинтересовались точными науками?
В мои школьные годы (50-е – 60-е) физики были в большом почете. Родители у меня инженеры, то есть это тоже точные науки. В школе все предметы давались мне легко, в том числе и математика. В 9 классе я узнал про Физтех, и с этого момента этот вуз стал моим приоритетом. После окончания школы я поехал в Долгопрудный и поступил.
Кроме математики и физики я хорошо писал сочинения, много читал, любил поэзию, пусть и в ограниченном доступностью советском варианте. Конечно, тогда круг чтения был другой, и возможности достать интересную литературу в маленьком городке на Украине были совсем не те, что в Москве. Наверное, сейчас бы я по-другому выбирал книги.
Проблема выбора между точными и гуманитарными науками передо мной не стояла, я четко знал, чем я хочу заниматься. Но полностью на «цифири» не замыкался, например, на Физтехе я последовательно был редактором факультетских стенгазет, которые назывались «Стрела» и «Модуль».
Посоветуйте, что почитать
Когда я приехал в Москву, мне в физтеховской библиотеке случайно попалась книга Генриха Бёлля «Бильярд в половине десятого». Совершенно замечательный автор, для меня это было открытие. Конечно, я недостаточно знал в то время поэзию Серебряного века, хотя я и знал многие имена. Достать такие книги было невозможно. Я бы читал и то, что я читал тогда, но обращал бы внимание и на другую литературу. В последнее время я под сильным влиянием Фридриха Горенштейна, это крупнейший русский прозаик, и, как ни странно, он из моего родного города Бердичева. Из Бердичева также происходят Василий Гроссман и Джозеф Конрад.
С детства я вообще читал много, потом у меня был «спокойный период», сейчас стараюсь наверстать.
Вы пришли в Вышку 1993 как преподаватель для преподавателей. Расскажите про этот опыт
Более точно, мы с Р.М.Энтовым начали первые занятия для будущих преподавателей Вышки еще до ее официального появления, в 1992 году. До этого у меня не было опыта регулярного преподавания, но, будучи аспирантом, я немножко работал в школе. Еще тогда мне говорили, что у меня есть к этому талант. Потом жизнь сложилась так, что я читал только курсы повышения квалификации, но не более.
Преподавать мне было интересно, потому что никаких заготовок у меня не было – я на ходу читал литературу, лепил материал, рассказывал. Сначала я рассматривал это как что-то временное, за что обещали заплатить какие-то деньги.
Вышки тогда еще не было, это был какой-то проект. Но уже начали подбирать преподавателей, это была такая подготовка. Потом меня Кузьминов позвал преподавать на постоянной основе. В 1993 был первый набор студентов, и было совсем другое деление на учебные программы. Вышка задумывалась как только магистратура, и только для экономистов, и в последний момент Кузьминов принял судьбоносное решение – сделать небольшой набор для бакалавров. Уже через год я стал деканом магистратуры и перешел в Вышку на полную ставку.
За прошедшие годы Вышка очень сильно изменилась – многое приобрела, что-то потеряла. У нас сейчас очень много студентов и преподавателей, а раньше все друг друга знали, это были, по сути, энтузиасты-единомышленники и очень сильно мотивированные студенты. В магистратуре учились вполне взрослые люди, не имеющие экономического образования, которые пришли в Вышку менять жизнь.
Тогда у вуза не было ни кола, ни двора – были только государственные деньги на аренду помещений и зарплату преподавателей. Бакалавриат, например, снимал этаж в МГУ, но уже через год нам отказали в этом, видимо, почувствовали конкуренцию.
Люди ходили на работу с удовольствием. Но Вышку тогда практически никто не знал. Важно, что все преподаватели прошли стажировки в западных университетах. Я не слушал курсы, но сидел в библиотеках, беседовал с коллегами. Я ведь не преподавал в советских вузах, и мне было проще понять, чему и как учат студентов в Европе.
У Вышки постепенно менялись целевые установки – раньше мы не стремились войти в ряд ведущих университетов, это было бы просто смешным. Мы старались дать современное экономическое образование в России и стать в этом лидерами.
Разрасталась Вышка по такому принципу: если где-то в Москве можно было сформировать команду крепких людей, которые хотели начать новое, они открывали здесь новое направление. Так пришли математики, потом историки. Я беседовал со многими, интересовался, почему они пришли к нам, и получал ответ, что здешняя академическая свобода намного выше, чем в других вузах.
У Вышки появилось и недостатки – стало больше бюрократизма. И все же в 90-ые годы появлялось много вузов, а выжили только РЭШ и Вышка.
ВШЭ стала лидером сначала в российском масштабе, потом стала развиваться еще шире. Стать большим университетом — это осознанный выбор, результат продуманного анализа ситуации на мировом образовательном рынке. Чтобы попасть в число лучших университетов, нужно было диверсифицировать образовательные программы, так и появились точные науки. Мы продолжаем это движение и дальше: сейчас открываются новые направления – биология и химия. Невозможно без биологов, невозможно без информатиков, сейчас это два ключевых, быстро растущих, находящих гранты направления.
Еще одно изменение – перемены в мотивации студентов. Такой жажды научиться, как в девяностые, уже нет. В экономической магистратуре, например, очень много тех, кто пришел просто за дипломом экономиста. Я надеюсь, что ситуация изменится, и доля мотивированных студентов снова вырастет.
Вы пришли в экономику из физики. Сложно ли Вам было?
Да, это сложно, но это сложнее для математиков, чем для физиков, а я был все-таки физиком. Ситуация, когда ты имеешь реальность, которую сначала нужно переложить на язык абстрактной модели, проанализировать модель, а потом вернуться к содержанию, для физика естественна, а для математика уже нет. Поэтому математики часто идут в финансы. Финансы немного более абстрагированная область, она ближе к точным наукам по своему подходу.
Когда я поступал, и когда заканчивал Физтех, экономисты считались у нас людьми отчасти второго сорта, это были те, кто не тянул физику и математику. С гуманитариями все понятно – они другие, а экономисты – они кто? Это несправедливо конечно, но снобизм у нас был.
Как на Вас повлияло то, что в студенческие годы Вас окружали великие ученые?
Те личности, с которыми мне довелось встретиться на Физтехе, формировали атмосферу сильного интеллектуального поля. Великого Капицу я видел не раз, хоть и не был его студентом, академик Моисеев был моим деканом, академик Петров вел у меня семинары по рядовому предмету. Это задает масштаб на всю жизнь.
К сожалению, в экономике в России такого нет. Пока у нас не вырастут, как мне кажется, научные экономические школы, ничего не выйдет. Должна быть личность, и к ней, как пирамида, должны прикрепляться такие же, пусть и меньшего масштаба. Нужно учить, как учим, и надеяться, что они вырастут и не уедут, как Гуриев или Сонин за границу.
Экономика связана с социально-политическими вопросами в большей степени, чем точные науки. Сейчас в мире не важно, где ты живешь, важно просто общаться, встречаться. Если наши студенты с такими людьми общаются, растут в такой атмосфере, то это очень хорошо. Влияние масштаба личности очень велико.
Нам очень повезло, у нас работал Э.Б. Ершов. Он не академик, но его все знают, рядом с ним не произрастает всякая фальшь. Научный уровень, взгляд на проблему совсем другой: не просто повторить западную статью на российском статистическом материале, нет, у него был другой взгляд и масштаб.
О Вас хорошо отзываются многие коллеги, Вы успешны в том, что Вы делаете. Как думаете, почему?
Не знаю. Я же не случайно начал преподавать в Вышке, здесь была другая атмосфера, другие люди, это очень сильно повлияло на меня. Я никогда не боялся брать на работу людей, которые выше меня в науке, наоборот, я их звал сюда.
Наверное, способности к математике у меня были. Например, на одной олимпиаде в 9 классе я, не изучая к тому времени пределов, вывел и использовал их свойства. Я много решал задачи, увлекался математикой. Наверное, мне что-то передалось от родителей, есть какой-то склад ума, который позволяет анализировать абстрактные структуры.
Расскажите о Ваших хобби
Раньше я любил спорт, прилично играл в футбол, баскетбол на любительском уровне – выступал за сборную института, пока меня не подвело колено. В шахматы много играл, но сейчас интерес к ним ослаб. По-прежнему люблю поэзию, театр. С музыкой хуже, потому что мне медведь наступил на ухо. Я слушаю классику, джаз, авторскую песню – Кима, Окуджаву, Галича, Высоцкого тоже, но меньше.
Полюбил европейские города, просто смотреть их. Люблю Францию, Италию, Германию, Голландию. Раньше бы я сказал, что мой любимый город – Париж, сейчас скажу, что Флоренция, я был там два раза, и оба в восторге.