«Мы учимся в месте, где очень много ярких, умных и перспективных людей»
Вышка, Рэшка, музыка
— Музыка в вашей жизни была всегда или это увлечение возникло вдруг в какой-то момент?
— Это был очень плавный процесс. В 2014 году — я тогда стажировался в Oliver Wyman (консалтинговая компания — Ред.) — впервые состоялся Alfa Future People (фестиваль электронной музыки, который регулярно проводится в Нижегородской области — Ред.). Мои друзья предложили поехать, и я согласился.
Это была рабочая неделя, я посоветовался с моими руководителями: меня зовут друзья поехать в Нижний Новгород на фестиваль, но придется пропустить один день. У меня тогда были потрясающие коллеги, они сказали: «ты в своей жизни столько наработаешься, вообще не переживай, поезжай, мы обо всем позаботимся!». И это было потрясающее впечатление: поле, несколько сцен и 30 тысяч человек. Я никогда не слушал электронную музыку прежде, а тогда, на Alfa Future People, понял, что главная фишка не слушать ее, а чувствовать. И главное отличие фестиваля от клубов в том, что люди не красуются перед друг другом, а смотрят в одну сторону — на диджея.
После этого я ездил на фестивали каждый год. Постепенно это стало большим, чем просто хобби.
— До музыки большую часть вашей жизни, учебы, карьерного трека занимала экономика. Это началось еще в школе?
— Вообще, я не хотел заниматься экономикой. Узнал про ее существование в девятом классе, когда завуч (спасибо, Елена Анатольевна!) настоятельно рекомендовала посещать уроки экономики в моей школе. До этого я увлекался только физикой и математикой.
Я прошел городской этап олимпиады по экономике, занял, кстати, второе место в городе (а первого места и не было). После городского этапа начал усиленно готовиться к региональному, пройдя его, я оказался на Всероссе. В процессе подготовки к олимпиадам экономика начала меня затягивать, потому что она чем-то похожа на математику и физику с точки зрения законов, вычислений, задач, логики, но при этом она еще и применима в жизни. А олимпиадное движение Всеросса показалось мне интересным: там собирались люди со всей России. В десятом классе я повторил участие во Всероссе, а потом встал вопрос куда идти учиться дальше: многие друзья с олимпиад (победители олимпиад по экономике — Ред.) посоветовали идти на совбак ВШЭ и РЭШ, тогда только формирующийся.
— Почему именно совбак?
— Если не ошибаюсь, в 2010–2011 гг. на олимпиаду приходил Сергей Гуриев (на тот момент занимавший должность ректора Российской экономической школы, РЭШ — Ред.) и читал нам лекцию о зарождающейся программе.
Основными преимуществами обучения, о которых тогда говорили, были: западное образование, а именно разнообразные курсы по выбору, малое количество пар и сильный упор на домашнюю работу. Помню, что у меня было двенадцать пар в неделю. Было известно, что будут две сильнейшие школы: Вышка и Рэшка (РЭШ). Многие из призеров и победителей олимпиад говорили о программе, это, естественно, подогревало интерес.
Грустные люди в дорогих костюмах
— И McKinsey появилась в вашей жизни по тому же признаку: ажиотаж, интерес, желание попасть туда, куда стремятся все?
— Во время моей учебы в университете все делились на три категории: люди, которые интересовались наукой, люди, которые интересовались инвестиционным банком, и люди, которые интересовались консалтингом. Естественно, были и студенты с более специфическими предпочтениями: например, музыканты и программисты. Но таких было мало. Основных трека было три.
Я понимал, что наука мне интересна, однако предполагал, что заниматься этим я не смогу. Рекрутеры и сотрудники компаний фирм IB (Investment Banking), инвестиционного банка, всегда были очень грустные: как ни посмотри, вечно уставшие люди в дорогих костюмах. А вот консультанты были, наоборот, — всегда веселые, прикольные ребята, с интересом рассказывающие обо всем.
После третьего курса я более осознанно шел в сторону консалтинга. В McKinsey есть департамент, где ребята занимаются накоплением знаний по индустрии, там я проходил мини-стажировку три месяца в конце третьего курса. Затем попал на стажировку в Oliver Wyman. Работать, честно говоря, было тяжело (так, что даже заболел в конце стажировки). По итогу я немного сомневался в выборе в пользу консалтинга.
— И тем не менее продолжили этот путь?
— В начале четвертого курса я думал: что делать дальше. Допускал мысль, что нежелание идти в консалтинг может быть связано с двумя причинами: мне просто не нравится или не привык к уровню нагрузки. В общем, я сказал себе: давай-ка я поработаю в консалтинге какое-то время и пойму, смогу ли там удержаться. Я решил следовать такому плану и в октябре-ноябре четвертого курса получил оффер в McKinsey.
В McKinsey я был 6 лет: с 2015 по 2021 — это достаточно долго.
— Почему долго? В консалтинге есть стандартный период, по истечению которого принято менять работу?
— Ну, стандартного срока точно нет. По моему личному ощущению люди работают 2–3 года, формируют какую-то базу и понимают, как дальше двигаться в индустрии. Либо работают чуть дольше — до позиции менеджера или младшего партнера и уже с навыками управления переходят на более сильные позиции в индустрии. Одной из отличительных особенностей консалтинга является понятная карьерная лестница. То, на какой ступени ты закончишь, зависит только от тебя.
“Ко всему можно подготовиться”
— И все-таки сложно было устроиться в McKinsey?
— Непростой вопрос. А что такое сложно? Например, на 3-м курсе устроиться в Oliver Wyman в моменте было сложнее: у меня прошло шесть интервью, большинство — на английском языке.
В McKinsey тоже были тесты и интервью. Я уверен, что ко всему можно подготовиться. Процесс отбора в любой консалтинг и, в целом, куда угодно, за исключением суперкреативных специальностей, понятен и известен. К тому же за время обучения на экономе вы учитесь быстро разбираться в разных темах и синтезировать много информации, проходить большое количество тестов. К тестам так или иначе можно подготовиться, к кейсам тоже — можно просмотреть кейсбуки, сходить на встречу кейсклуба, благо вокруг они есть. К части интервью можно также подготовить ответы на общие вопросы. Есть, конечно, у каждой компании свои специфические вопросы, которые можно узнать через знакомства с сотрудниками на больших мероприятиях, через систему выпускников.
Точно скажу, что система выпускников в Вышке и Рэшке очень сильная. Вы учитесь в месте, где очень много ярких, умных и перспективных людей — это круто.
— Можете дать несколько рекомендаций нынешним студентам, таким как мы, кто пока учится и думает идти в консалтинг?
— Если это резюме эконома, то не нужно доказывать заинтересованность, как, например, людям с других факультетов (например, химии). Ценится опыт работы, поэтому нужно найти релевантную стажировку. Есть прекрасная стажировка с частичной занятостью в McKinsey для студентов — Part-time Intern. В других консалтинговых компаниях есть похожие.
Есть консалтинговые компании «большой тройки» (McKinsey & Company, Boston Consulting Group и Bain & Company), есть поменьше типа Accenture или Oliver Wyman и много других, есть технологические компании с крутыми командами типа Яндекса. Я бы искал стажировку по интересам. Если вы понимаете, что вам нравится, сформируйте план и готовьтесь.
— Многие говорят, что на собеседованиях в таких компаниях задают креативные вопросы: например, сколько теннисных шариков помещается в Биг-Бен. Как понять, что в этом случае от меня хотят услышать?
— Тут на самом деле важно понимать, что от тебя никогда не требуют точного ответа.. Важно, что ты расскажешь логику, покажешь, как ты думаешь и решаешь проблему. Цель таких кейсов проверить не ответ, а решение. Поэтому не стоит переживать из-за таких вопросов, они будут примерно везде, куда вы подадитесь. Важно просто не растеряться.
Вообще, сомневаться в себе — это хорошо и плохо одновременно. Я думаю, что если захочешь, то точно подготовишься. Вопрос другой: понравится или нет? Но пока не попробуешь — не узнаешь.
Из консалтинга в диджеи
— А работа в McKinsey позволяла сохранять work-life balance?
— Рабочая неделя достаточно интенсивная, но на выходных всегда есть время: как правило 99% выходных вы не работаете. Еще у проектной работы есть классная особенность: можно брать отпуска между проектами, и такой возможностью не надо пренебрегать. Помимо обычных отпусков я несколько раз брал большие, которые длились несколько месяцев.
— И именно во время такого перерыва вы плотно занялись музыкой?
— Частично. Моя знакомая знала о моем увлечении музыкой и записала меня на пробное занятие в диджей-школу. В какой-то момент я решил заняться музыкой более серьезно: взял отпуск на три месяца, за это время начал прокачивать скиллы диджея в более профессиональной школе, взял курсы по Production (процесс создания творческого продукта — Ред.). И написал свой первый трек. Это был 2017 год. Я работал с крутым преподавателем — Александром Горячевым (известен музыкальной публике как “813” — Ред.). Учился в лучшей диджей-школе Москвы — Uppercuts Music Academy.
— И потом решили продолжить обучение?
— После окончания диджей-школы я узнал, что основатель студии Стас Аммосов проходил обучение в музыкальной школе Icon Collective в Лос-Анджелесе. Мы с ним созвонились, я его обо всем расспросил и понял, что если я хочу заниматься музыкой, то мне нужна школа: так рост будет более быстрый. Я посчитал сколько мне потребуется денег, разобрался со вступительными критериями, связался со школой и начал готовиться к поступлению. Накопил денег, записал необходимые треки, поступил в американскую школу.
Однако началась пандемия. Школа предложила онлайн-формат обучения, но я посоветовался с людьми из индустрии, и мне сказали, что это того не стоит. Одна из главных ценностей школы помимо знаний — это контакты, возможные коллаборации, поэтому я решил подождать.
И вот осенью 2021 года приехал на учебу, правда уже не один, а вместе с женой. Мы, кстати, вместе работали в McKinsey, там и познакомились. В апреле она начала вокальную программу в Icon Collective.
— Как выбирали музыкальную школу?
— Я составил собственный список на основе различных интернет-рейтингов, смотрел знаменитых выпускников на страницах школ и смотрел школы, которые оканчивали лучшие диджеи мира из рейтинга DJ Mag Top 100. Там я нашел свою школу, о которой я уже знал от Стаса Аммосова. Правда, это место достаточно дорогое, дорогая жизнь в Лос-Анджелесе и сама школа, но, с другой стороны, конечно, дешевле MBA в разы.
— И сколько теперь еще учиться?
— Основная программа идет всего год. После этого есть возможность расширить до полутора лет на advanced программу, на за дополнительную плату и при условии хорошей успеваемости. Успеваемость у меня хорошая, но я пока склоняюсь к тому, что не пойду туда.
— Почему?
— Дорого.
Надо делать, ты делаешь
— Похожа ли чем-то учеба в музыкальной школе на учебу на совбаке?
— Смотрите, учеба в музыкальной школе интенсивная, идет 4 триместра: 5–6 недель обучения, промежуточные экзамены, потом еще несколько недель обучения и финальная, 11-я неделя, — всегда экзамены. Предметов у меня мало: 6 основных плюс пару небольших. Домашек много, основная часть работы строится на них. В неделю у меня 15–20 часов учебы — всё остальное время занимают домашки.
На самом деле все, что вы берете от вуза, — это не знания, а способность быстро думать, анализировать и синтезировать. И здесь мне все это очень нужно. Представьте себе музыкальную студию с кучей непонятных кнопок и рычажков — здесь надо очень быстро думать, строить логические цепочки. Ну и английский, конечно, очень важен. У нас было много уроков на английском на совбаке, было тяжело, но это очень помогает в жизни.
— А какие домашние задания задают?
— Одна из отличительных особенностей [ICON Collective] в том, что помимо предметов у меня есть еженедельные встречи с ментором. С ним у меня еженедельные задания (например, написать трек).
Предмет «История музыки» очень интересный. Иногда нужно написать песню в стиле блюз или только на основе сэмплов из других песен сделать хип-хоп композицию.
На мидтерме надо было написать музыку к 1 из 10 трейлеров на выбор, в котором не было никаких звуков кроме диалогов. Было сложно, целая наука.
— Наука или все же больше творчество? А проблемы с вдохновением бывают?
— 100% так бывает. Надо делать, ты делаешь. На самом деле у нас про вдохновение в этом триместре есть целый предмет — про то, так постоянно оставаться креативным и как уметь завершать треки (Art of Flow). Кстати, Стас Аммосов с разрешения школы адаптировал этот курс под Россию на русском, его можно пройти в академии Uppercuts. Говорят, что курс очень крутой: будем заниматься медитациями, учиться дышать, рисовать мандалы (буддистские символы).
— А вас уже есть сценическое имя?
— Пока нет.
Понятно, что имя должно быть уникальным, должно нести психологический посыл: более темный или светлый. Мне в целом больше светлая энергетика нравится, такая меланхоличная, теплая, светлая. Ну и, конечно, имя должно быть запоминающимся.
— Учеба в ближайшем будущем закончится. А что дальше? Чем планируете заниматься?
— Очень сложный вопрос, особенно в текущих обстоятельствах. Музыка мне очень нравится. Я получаю удовольствие от создания композиций , но, чтобы зарабатывать, создать имя, нужно, как минимум, заниматься этим 3–4 года. Закончил школу и сразу звезда — такого не будет. В основном люди находят работу, а музыку делают параллельно ночами, вечерами и на выходных. В какой-то момент накапливаются знания и количество фанатов, а потом один знаменитый трек, до которого на самом деле было тысяча других. И с этого момента люди начинают выступать, появляется фанбаза и все закручивается.
В идеальном мире хотелось бы найти условную работу, которая будет приносить жизнеобеспечивающий доход, заниматься музыкой и инвестировать в нее. И надеяться, что в какой-то момент все получится. Но, конечно, гарантий никто не дает.
Стажер-исследователь Лаборатории экономической журналистики
Все новости автора