Удаленка по закону: онлайн-режиму требуются равные права с офлайном

Режим дистанта, который де-факто стал таким же распространенным способом организации рабочего времени, как и очный, пора легализовать де-юре, полагают эксперты Вышки. Пришло время также разобраться со многими этическими вопросами, связанными с новым форматом.

iStock

За последнее десятилетие интернет стали использовать в три с половиной раза больше фирм. В 2010 году активными пользователями глобальной сети были 22% предприятий в России, теперь — 78%. Вложились в организацию удаленки не только компании, но и домохозяйства.

Толчком к развитию цифровизации всех сфер жизни стала пандемия COVID-19. 

Обычно мы не осознаем развитие технологической революции, так как этот процесс распределен во времени, в рамках как минимум одного года. В период распространения ковида эта революция свершилась за месяц. «И именно поэтому все почувствовали повсеместную цифровизацию», — констатирует доцент НИУ ВШЭ и ведущий инженер Huawei Армен Бекларян.

Главное, что покорило мир в первые месяцы локдауна, — это сервис Zoom. «Компания появилась задолго до локдауна, но никто не стал бы вкладываться в нее до пандемии, если бы понимал, что компания не будет приносить прибыль. Теперь же вместо точки безубыточности через один год и последующей доходности в 10% они получили точку безубыточности через один месяц с доходностью 1000%», — подчеркивает эксперт. 

Это прямое следствие востребованности платформ для организации видеосвязи. В таком формате проводились и проводятся рабочие встречи и совещания, международные конференции и переговоры глав государств.

Технологии на фоне локдауна позволили сделать то, что еще несколько лет назад для многих казалось немыслимым, — организовать массовый переход сотрудников на удаленный режим работы. И сотрудники некоторых отраслей работают в домашней обстановке плодотворнее, отмечает эксперт.

Причем персонал самостоятельно позаботился об освоении нового формата. Согласно данным статсборника «Цифровая экономика» (его ежегодно выпускает Институт статистических исследований и экономики знаний (ИСИЭЗ) НИУ ВШЭ совместно с Минцифры и Росстатом), за время пандемии затраты домохозяйств на цифровизацию выросли до 44,3%.

Рост затрат домохозяйств означает, что выросло количество фрилансеров, считает доцент НИУ ВШЭ и сооснователь проекта vSelf Татьяна Якушкина. «В России сильна модель занятости на нескольких работах или дополнение основной работы фрилансом. Из-за этого работники больше заинтересованы в IT-инфраструктуре, чем работодатели», — комментирует эксперт. Чтобы люди могли подрабатывать, им нужно сохранить удаленку. Работодатели же не согласятся на это, если не будут четко урегулированы правила такого формата, полагает Татьяна. 

«На рабочем месте в офисе есть внутрикорпоративные правила и есть общекультурная этика, свойственная тому или иному государству, к ним люди привыкли. В цифровом же пространстве есть большое количество открытых этических вопросов», — обращает внимание Армен Бекларян. Так, на дистанте бизнес получил возможность спекулировать свободным временем нанятых работников. Раньше работодатель располагал восьмью часами рабочего времени сотрудника, а сейчас он может претендовать, условно говоря, на все 24 часа, говорит эксперт. 

iStock

Это не единственный этический вопрос, остающийся открытым. Есть также нюансы, связанные с рабочей дисциплиной. «Надо ли надевать рубашку с галстуком каждый день на онлайн-совещания? Или вот вопрос: должен ли я проводить полный рабочий день у компьютера? Или я могу отойти заняться своими делами, а потом вернуться в восемь вечера и продолжить работу? На реальном рабочем месте это было невозможно», — добавляет Армен Бекларян. Правила удаленной работы нужно устанавливать законами. «Это последнее, чего не хватает, чтобы сказать: нет разницы между удаленкой и офлайном», — уверен он.

Причем, по его мнению, законодательство могут разрабатывать и внедрять вузы. «Образовательные учреждения должны выступить пионером в области внедрения новой этики, так как образовательная среда является золотой нишей с точки зрения выработки тех или иных стандартов», — полагает Армен Бекларян. 

Переход на новые форматы работы и развитие технологий меняют и требования к будущим специалистам. Как отмечается в аналитическом докладе НИУ ВШЭ «Тенденции развития интернета», цифровые навыки теперь нужны для большинства видов работ. Как следствие, повышается спрос не только на соответствующие вузовские программы, но и на образовательные курсы. Татьяна Якушкина видит заметную тенденцию к увеличению доли неинституциональных образовательных проектов — Skillbox, Skypro, «Яндекс.Практикум». Как отмечается в совместном исследовании НИУ ВШЭ и образовательных платформ, объем рынка онлайн-образования в России вырос с 20,7 млрд рублей в 2016 году до 53,3 млрд рублей в 2021 году. «Рынок реагирует на потребности людей в повышении квалификации и получении навыков, позволяющих работать удаленно и в более гибком режиме. В свою очередь, компании этого сектора увеличивают затраты на распространение и создание IT-продуктов», — комментирует эксперт.

В 2021 году эксперты ВШЭ проводили исследование, цель которого была выявить наиболее востребованные компетенции и навыки в цифровой среде. Они выделили 15 навыков, большинство из которых относятся к hard skills. С сильным отрывом по значимости идут первые три: работа с базами данных, машинное обучение и владение английским языком. В шорт-лист также вошли защита информации, разработка информационных систем, программ и мобильных приложений. 

Россияне активно учатся цифровым практикам, но от европейцев пока отстают, отмечают исследователи ИСИЭЗ НИУ ВШЭ в аналитическом докладе «Тенденции развития интернета». В нашей стране цифровыми навыками выше базового уровня владеют 12% граждан, в Европе — 31%. Навыки выше базового — это уметь редактировать фото и видео, работать с таблицами, передавать файлы между устройствами. Низкий уровень — это только уметь общаться и звонить в соцсетях, искать товары в поисковике и писать тексты в текстовом редакторе. Низкий уровень навыков в России у 40% пользователей, в Европе — у 25%.