«Многие известные ученые пришли в экономику, имея математический бэкграунд»

Ольга Анатольевна Демидова, доцент департамента прикладной экономики и академический директор аспирантской школы по экономике отвечает на вопросы студента бакалаврской программы Экономика Жонибека Исомиддинова о своем пути в науку, как устроена аспирантская школа по экономике, чем занимаются аспиранты, и приглашает студентов бакалавриата поступать в аспирантуру НИУ ВШЭ

В чем главная задача Вашего курса Эконометрики для бакалавров?

Эконометрика – это один из основных предметов, которые наряду с микро и макроэкономикой преподается в любом экономическом вузе. Для чего этот курс нужен? Для того, чтобы студенты могли проверять экономические теории и гипотезы с помощью реальных статистических данных.

К примеру, президент Российской Федерации сформулировал задачу на период до 2024 г.: обеспечить темпы экономического роста выше мировых при сохранении макроэкономической стабильности. Для того, чтобы определить, какие факторы влияют на темпы роста российской экономики, необходимо собрать реальные данные, построить подходящие модели и оценить корректность этих моделей. Например, если при выборе факторов модели не учесть такое явление как мультиколлинеарность, то можно сделать вывод, что какие-то факторы не оказывают влияния, а на самом деле это будет следствие мультиколлинеарности. Она может проявиться и по-другому: предположим, были добавлены данные за пару месяцев или какая-то дополнительная переменная и результаты очень сильно поменялись. Это значит, что, скорее всего, модель плохая.

Цель моего курса – дать студентам, которые через два или четыре года выйдут на российский рынок труда и будут работать над решением аналогичных задач, инструменты для их решения.

При этом эконометрика – это не застывший предмет, он постоянно модернизируется. Сейчас все говорят о Big Data, Machine Learning, и нельзя оставаться в стороне. Если лет пятьдесят назад в эконометрике нередко возникали проблемы из-за того, что данных мало, и специально придумывали методы работы с маленькими выборками (bootstrap и другие), то сейчас иногда возникают проблемы с тем, что наблюдений очень много. В этом случае, если вы будете применять обычные регрессии, то у вас все коэффициенты при факторах будут значимы. Как Вы понимаете, это не всегда имеет экономический смысл. И возникает вопрос: как же эти факторы отбирать? Студенты должны иметь представление не только о линейной регрессии, оцениваемой с помощью МНК, но и о Ridge, Lasso оценках параметров и т.п., частично позволяющих решить эту проблему.

Конечно, и я, и другие семинаристы уделяем внимание работе именно с реальными российскими данными и мне кажется, что невозможно дать студентам только теоретические знания по эконометрике в отрыве от практических. Хотя в одном из моих любимых учебников по эконометрике Марно Вербика приведено высказывание его студента, что эконометрика была бы гораздо проще без реальных данных. Чисто теоретическая эконометрика, конечно, тоже развивается, нужно разрабатывать новые модели и методы их оценивания, но нашим студентам мы должны давать знания о том, как можно эти эконометрические методы и модели применить на практике. Вот на это и ориентирован наш курс эконометрики.

Как Вы пришли в науку?

В школе я достаточно хорошо успевала по всем предметам, но любимым была математика. Я участвовала в математических олимпиадах в своем небольшом городе, побеждала, но, к сожалению, дальше регионального уровня не вышла. Мне это было интересно, и поэтому после школы для меня не стояло вопроса куда поступать –  конечно, на мехмат МГУ.

По первому образованию я математик. Кстати, очень многие известные ученые пришли в экономику, имея именно математический бэкграунд. На первых двух курсах мехмата мне очень нравилась строгость математических доказательств, я с удовольствием во все это погружалась, но когда я пришла к третьему курсу, я поняла, что хотя все это и интересно, но хотелось бы разбавить эту чистую теорию какими-то применениями. И это было возможно. Может быть сыграло роль то, что мои родители были биологами, ставили опыты и тестировали разные препараты против рака на мышах. И мне тоже захотелось чего-то более эмпирического.

Я пошла на кафедру общих проблем управления и там была специализация, связанная с математическим моделированием в экологии и медицине. Там строили теоретические модели, которые уже можно было применять на практике. Одной из таких является модель «хищник – жертва». Представим волков и зайцев. Если зайцев достаточно много, волки начинают их есть, численность волков возрастает, а зайцев уменьшается. Если волки будут слишком активно есть зайцев, то численность зайцев сокращается, волкам есть нечего, следовательно, численность волков уменьшается, а зайцев возрастает. Таким образом, эта модель в своем самом простом варианте сводится к дифференциальному уравнению второго порядка. Как известно, в линейном случае такое уравнение легко решается. Разумеется, это первые модели, которые даются в математической экологии и медицине.

Я занималась вопросами применения математических методов при моделировании распространения инфекционных заболеваний в неоднородной популяции, на эту тему защитила кандидатскую диссертацию в Вычислительном Центре Академии наук. Тогда я уже немного использовала численные методы. После окончания мехмата я три года достаточно активно преподавала в МИРЭА фактически все математические курсы.

Однажды я попала на день открытых дверей для магистров Высшей школы экономики. Вышке тогда было всего 4 года (это был 1996 год), она не была такой раскрученной, как сейчас. Я уже была кандидатом физико-математических наук, но меня заинтересовала новая область знания и я решила получить второе образование – экономическое.

Через два года я стала магистром экономики ВШЭ и Университета Эразмус и потом начала преподавать, в том числе и эконометрику. Ну а если знаешь эконометрику, то очень хочется применить полученные знания на практике. Благо, в России много интересных проблем, много данных. В частности, я работала в Институте Анализа Предприятий и Рынков, там я участвовала в научных проектах, связанных с эффективностью процедуры госзакупок в России.

Потом я стала участвовать в международных проектах. Одним из первых таких проектов был проект “SEARCH”, посвященный взаимодействию европейских стран с неевропейскими странами-соседями, там участвовали коллеги из 18 европейских университетов. Я стоила модели, позволяющие определить, какие факторы влияют на отношением европейских жителей к мигрантам.  Следующий интересный проект, в котором я участвовала с коллегами из трех итальянских университетов (Перуджи, Брешии, Неаполя), назывался «The political economy of youth unemployment», он являлся частью 7 рамочной программы Европейского Союза. Там мы изучали факторы, которые влияют на положение молодежи на рынках труда, в основном используя российские, итальянские и европейские данные. По результатам данного проекта было написано более 30 статей, опубликованных в международных журналах. И именно тогда я пришла к той области исследования, которой наиболее активно занимаюсь сейчас.

Чем Вы занимаетесь в науке в настоящее время?

Сейчас я больше всего интересуюсь пространственной эконометрикой. Эта область скупо отражена в классических учебниках по эконометрике. Но это одна из самых бурно развивающихся областей эконометрики, особенно за рубежом, в России тоже растет интерес к этой области.

Курсы пространственной эконометрики любят начинать со слов Тоблера: «Все влияет на все, но то, что находится ближе, влияет сильнее». Например, если Вы моделируете какие-то показатели российских регионов, скажем рост валового регионального продукта в регионах, и рядом находится бурно растущий регион, то ваш регион в результате соседства тоже может вырасти в результате мобильности рабочей силы и капитала. Например, Калужская область извлекает пользу от близости к Москве.

Однако показано, что для регионов, расположенных в восточной части России, возможен и противоположный механизм. Например, если в каком-то регионе дела идут очень хорошо, то он может стягивать на себя и трудовые ресурсы, и капиталы, влияя отрицательно на соседние регионы. То есть возможны два механизма взаимодействия между регионами: первый, когда регионы вместе растут и второй, когда какой-то регион действует как пылесос (втягивая как человеческие, так и денежные ресурсы). Поэтому очень интересно выяснять, какой же механизм действует в России; возможно в разных частях России действуют разные механизмы.

Ключевое понятие в пространственной эконометрике – это понятие близости. Если отвлечься от России, то расстояние – это не всегда география, иногда это, к примеру, денежные потоки. Когда еще Трамп не пришел к власти, то если измерять расстояние с помощью торговых потоков, то для США Китай был ближе, чем Канада. Поэтому и для России такую связность регионов очень интересно измерять не только с помощью географии, а скажем, с помощью близости отраслевой структуры регионов.

Если в одном регионе что-то меняется, как это отразится на других регионах? Например, во временных рядах широко используется понятие “impulse response function”, то есть если в какой-то момент времени что-то произойдет, изменится какая-то переменная, что произойдет с остальными, как этот импульс будет распространяться? То же самое можно пытаться моделировать в пространстве, то есть если в одном регионе что-то изменится, как это повлияет на другие регионы. Для этого нужно уметь моделировать связи между этими регионами, и мне кажется, что это очень интересная задача, и я ею занимаюсь.

Чего чаще всего люди без экономического образования не понимают в экономике как науке?

Я бы хотела объяснить на примере. Скажем, человек может понимать, почему в России растет цена на бензин, если цена нефти увеличивается, но не понимать, почему, если цена на нефть падает, то зачастую в России опять растет цена на бензин? Возможные объяснения: цена на бензин зависит не только от цены на нефть, это конечно основная составляющая, но там же есть еще некоторые добавки. А когда цена на нефть падает, то растет обменный курс, и цена этих добавок, которые обычно покупаются за валюту, растет. Поэтому может вырасти цена на бензин, то есть здесь используется не один фактор, а много факторов.

Таких примеров можно привести достаточно много, когда изменения в положительную и отрицательную сторону несимметричны и когда связи между разными факторами не такие простые, как кажется на первый взгляд, и следует учитывать не один фактор, а много.

Как меняется аспирантская школа по экономике со временем?

Аспирантская школа (АШ), академическим директором которой я являюсь, была создана почти 5 лет назад, в конце 2014 года наряду с 12 другими АШ (сейчас количество АШ еще увеличилось).

Какова была основная идея создания АШ? Нередко раньше аспиранты-экономисты занимались наукой на кафедрах, зачастую вращаясь в достаточно узком круге специалистов. Но когда они попадали в аудитории, где далеко не все являлись специалистами в их области исследования, например, на крупных конференциях, а иногда и на предзащите диссертации, то им зачастую бывало сложно. Надо было объяснить, донести свои мысли на том языке, который понятен широкой аудитории, а не только узким специалистам. А этот не так легко, надо тренироваться. Поэтому решили создать аспирантские школы, чтобы аспиранты, скажем аспирантской школы по экономике (у нас 5 больших специальностей, 8 профилей), активнее взаимодействовали между собой, выступали на одних и тех же аспирантских семинарах, тренировались доносить свои мысли и результаты своих исследований до своих товарищей, а потом, выступая на российских и международных конференциях, до более широкой общественности.

Как менялась школа со временем? Прежде всего, постоянно изменялись в сторону ужесточения требования к количеству и качеству статей аспирантов. Несколько лет назад, до создания аспирантской школы, для защиты кандидатской диссертации требовалось опубликовать одну ВАКовскую статью. В 2013 году ввели требование о публикации трех статей в ВАКовских журналах. Среди ВАКовских журналов, конечно, встречаются журналы разного качества, но подготовить  три статьи гораздо сложнее, чем одну. С прошлого года, когда у Высшей школы экономики появился собственный диссертационный совет, требования еще более ужесточились. Теперь нужно публиковать три статьи, но уже не в ВАКовских журналах, а либо в журналах, входящих в Scopus, либо в российских журналах, которые входят в Russian science citation index.

Что стало проще? Несколько снизилась бюрократическая составляющая при защите. Раньше для защиты было необходимо найти ведущую организацию, двух рецензентов, никак не связанных с Вышкой, которые имели публикации очень близкие к теме диссертации, и так далее. Очень часто было сложно найти таких рецензентов и ведущую организацию, требовалось много бумаг, а сейчас все намного проще: нужно опубликовать три хорошие статьи, написать на их основе хороший текст диссертации, а все остальное сделает диссертационный совет, который, если примет диссертацию к защите, назначит комитет из пяти экспертов, каждый из которых внимательно прочитает диссертацию и напишет личный отзыв. В этом отношении аспирантам стало проще.

За эти годы мы старались двигаться в сторону укрепления международных связей. У нас налажены достаточно хорошие связи с университетом Люксембурга, туда уже ездили несколько аспирантов –  Вы можете прочитать репортажи об их поездках на сайте АШ. Также у нас есть связи с университетом Гента. Это наши основные партнеры, есть еще и другие. Кроме того, к нам приезжают зарубежные профессора, проводят мастер- классы и читают короткие курсы для наших аспирантов. Наши аспиранты  имеют возможность получать тревел-гранты для участия с докладом в хороших международных конференциях и повышения квалификации в рамках летних школ, в том числе за рубежом. Кроме того, с этого года в работе аспирантского научного семинара принимал участие проф. Х.Леманн, аспиранты получали от него очень полезные комментарии.

Есть ли у аспирантской школы проблемы, как они решаются?

Да, к сожалению, некоторые проблемы есть. Хотелось бы дать аспирантам больше гибкости в выборе трека или курса. Например, у нас еще есть обязательные курсы философии и педагогики. Курс педагогики очень нравится аспирантам, если они собираются стать профессиональными преподавателями-исследователями,  но некоторые аспиранты, которые работают в финансовой сфере, говорят, что пока нет необходимости в этом курсе и что с гораздо большим интересом прошли бы курс по машинному обучению. Было бы хорошо, если бы нам давали возможность некоторые курсы заменять на более полезные для диссертационного исследования с точки зрения аспиранта и его научного руководителя.

Далее, к сожалению, у аспирантов достаточно маленькая стипендия и они часто вынуждены работать вне стен Вышки. Понятно, что совмещать работу full time в Москве и написать три хорошие статьи за три года аспирантуры достаточно сложно, поэтому хотелось бы, чтобы наши научные подразделения активнее предоставляли аспирантам рабочие места с достойной зарплатой. Конечно, есть примеры таких аспирантов, которые работают в таких подразделениях и учатся в аспирантуре, но очень бы хотелось, чтобы таких аспирантов было больше.

Еще одна проблема заключается в том, что очень бы хотелось, чтобы процессы цифровизации скорее затронули аспирантуру. Например, научные сотрудники и преподаватели уже имеют возможность сдавать отчеты по итогам года в электронном кабинете, и нам нет необходимости заполнять много бумаг. Аспиранты до сих пор вынуждены заполнять индивидуальные учебные планы, распечатывать их, подписывать и так далее. И очень многие жалуются, что им было бы гораздо удобнее, если бы это все было переведено в электронный формат. Вышка движется в этом направлении, и очень бы хотелось, чтобы соответствующие изменение поскорее дошли до аспирантуры.

Кто становится аспирантом АШ по экономике? Многие из них защищаются?

По правилам сейчас можно поступать в аспирантуру в две волны. Первая волна поступления проходит весной: за хороших аспирантов конкурируют многие ВУЗы и мы не хотим упустить хороших потенциальных аспирантов, в том числе из Вышки. Поэтому, если они становятся аспирантами в первую волну, еще до получения диплома, то они уже спокойны и не идут в другой ВУЗ. Если места после первой волны остаются, то аспиранты поступают еще и осенью. Прием в две волны был введен два года назад, и в первый год наша аспирантская школа закрылась в первую волну, в прошлом году была вторая волна, в которой конкурс был 5 человек на место, достаточно жестко.

Кто к нам приходит? Порядка двух третей традиционно составляют наши магистры, все-таки они уже привыкли к Вышке, выбрали тему исследования, у них уже есть научный руководитель, они не хотят расставаться со своей alma mater, и многие поступают к нам. Еще приходят студенты экономических специальностей: из МГУ, РЭШ, Финансовой академии, академии имени Плеханова, РАНХиГС, встречаются и аспиранты из технических ВУЗов.

Многие ли из них защищаются? На самом деле не очень. Приблизительно 15%. Менее половины аспирантов доходит до конца аспирантуры и получают диплом. Аспирантура сейчас предназначена не только для защиты диссертации, но и является третьей ступенью образования. В Вышке непросто учиться, у нас достаточно жесткие критерии по аттестации аспирантов раз в полгода, и на втором году аспирант уже должен иметь одну опубликованную и одну принятую в печать статью. К сожалению, не все аспиранты успевают опубликовать необходимое количество статей и наибольший отсев у нас бывает именно на втором году. Те, кто все-таки доходит до конца, получают диплом об окончании аспиранта и, к сожалению, иногда отодвигают защиту на длительный срок, а нередко и совсем отказываются от этой идеи. Здесь очень важна поддержка и помощь научного руководителя. Я очень надеюсь, что в связи с возможностями, которые дает сейчас наличие собственного диссертационного совета, ситуация будет улучшаться и гораздо больше аспирантов, которые по окончании аспирантуры будут защищаться.

Тем более, что многие члены диссертационного совета входят в академический совет АШ по экономике и уже на первом году аспирантуры участвуют в обсуждении тем диссертационных исследований аспирантов, рекомендуя, в каком направлении стоит двигаться, а в каком – бесперспективно. В принципе, хорошей цифрой считается 20-25% защит. Мне кажется, что мы вполне можем на нее выйти.

Какие темы аспиранты выбирают для защиты?

Очень активно у нас защищаются аспиранты по специальности «Финансы, денежное обращение и кредит». Они часто выбирают темы, связанные с их профессиональной деятельностью: банками, страховыми компаниями, инвестиционными фондами и так далее. У нас есть аспиранты, работающие в ЦБ, Министерстве экономического развития Российской Федерации, аналитических центрах и т.п. Неудивительно, что они выбирают темы исследований, связанные с их профессиональной деятельностью и бывают очень заинтересованы в обучении и применении современных инструментальных методов. Немало очень интересных работ в сфере исследования рынка труда.

Где работают аспиранты?

Фактически все аспиранты во время обучения в аспирантуре уже имеют работу. Более трети аспирантов работает в финансовом секторе, аудите и консалтинге, около 20%  в реальном секторе, около четверти – в научных и учебных подразделениях ВШЭ, еще около 15% заняты образовательной или аналитической деятельностью вне ВШЭ.

Я очень надеюсь, что многие третьекурсники ФЭН, которым я сейчас читаю курс эконометрики, со временем тоже придут поступать в АШ по экономике!