«Ничто не предвещало, что я буду экономистом и преподавателем»

10 апреля отмечает юбилей доцент факультета экономических наук Игорь Ким — один из первых выпускников ВШЭ, который преподает экономику уже более 25 лет. О детстве в Новосибирске, первых годах Вышки и игре в симфоническом оркестре как способе восстановить энергию он рассказал «Вышке для своих».

Фото: Михаил Дмитриев // Высшая школа экономики

Я родился в Новосибирске в обычной советской семье. Жили мы в центре города в хрущевской пятиэтажке. Папа преподавал в Новосибирском государственном педагогическом институте органическую химию. Он профессор и автор нескольких учебников. Мама — инженер, много лет работала в разных институтах, проектировала хозяйственные механизмы, например конвейеры. В школе мне нравились почти все предметы. Проще сказать, что не нравилось. Скажем, я терпеть не мог экономическую географию. Это сейчас я в полном восторге от подкастов Натальи Васильевны Зубаревич, экономического географа из МГУ, а тогда этот предмет был, наверное, самым ненавистным.

Свое будущее я представлял себе слабо. Единственное, в чем я был совершенно уверен, так это в том, что не буду работать в публичной, связанной с общением профессии. Я легко мог представить себя лесником или орнитологом. Во-первых, потому, что люблю природу и читал много книг про животных и птиц. А во-вторых, тогда я предпочел бы работать подальше от людей. Ребенком я был замкнутым и стеснительным настолько, что боялся будущей свадьбы, ведь там я неизбежно окажусь в центре внимания и все будут на меня смотреть. В общем, ничто не предвещало, что я стану экономистом и преподавателем.

«Я был помешан на компьютерах»

По тогдашним меркам меня, пожалуй, можно было бы назвать мажором. Когда я учился в старших классах, у меня был кассетный магнитофон и гитара. А еще — программируемый калькулятор на 100 ячеек памяти. Я до сих пор рассказываю студентам про игры для этих калькуляторов. Например, была такая игра «Посадка на Луну», в которой нужно было вводить на калькуляторе силу тяги двигателя, и он в ответ выдавал, на какой высоте ты в данный момент над Луной и с какой скоростью движешься. Программы для калькуляторов публиковались в моем любимом журнале «Техника — молодежи». Кроме того, там печатались фантастические повести и рассказы наших и зарубежных авторов, которых нигде больше было не найти. Потом уже, в институтские годы, в доме появился легендарный компьютер ZX Spectrum. Это была такая коробочка с клавиатурой, которая проводами присоединялась к телевизору и к кассетному магнитофону. В ней было целых 48 кБ памяти (а в продвинутых версиях — безумные 128 кБ)! Это было время спектрумомании: кто-то ZX Spectrum собирал, кто-то на них работал, писал программы, препарировал уже готовые.

Как человек, помешанный на компьютерах, при поступлении в институт я наивно выбрал факультет, в названии которого было слово «информатика». Но где-то на втором курсе мне стало скучно. Так часто бывает: человек пришел, поучился немного и понял, что это не совсем то, чего он ожидал. Дело в том, что, несмотря на название факультета, на компьютерах мы работали мало. Спасибо, что не использовали перфокарты. На соседнем факультете прикладной математики программировали больше, но я не смог туда перевестись. Обидно получилось: сдал всю разницу программ и срезался на матанализе, с которым, как мне казалось, проблем у меня вообще не может быть. Причем произошло это три раза подряд.

Но в это время в нашем институте открылся факультет бизнеса (я до сих пор с благодарностью вспоминаю его первого руководителя Людмилу Никитичну Чечулину), и я подался туда. Но и со старого факультета не ушел. Так что после окончания бакалавриата у меня оказалось сразу два красных диплома — по информатике и вычислительной технике и по менеджменту.

Из личного архива

«Молодая Вышка была энергичной и амбициозной»

На последнем курсе университета у нас появился академик Александр Григорьевич Гранберг. Как представитель нового, никому тогда еще не известного вуза «Высшая школа экономики», Александр Григорьевич приглашал студентов факультета бизнеса ехать в Москву учиться в ВШЭ. Желающих, между прочим, набралось немного — лишь несколько авантюристов, включая меня.

В Москве занятия проходили на проспекте Сахарова, а жили мы в общежитии на «Речном вокзале». Факультет был всего один. Точнее, полфакультета — магистратура факультета экономики, еще, мне кажется, даже без бакалавриата. Подобно молодому человеку, полному сил, молодая Вышка была энергичной и амбициозной. Сразу чувствовался контраст между тем, как преподавали экономические дисциплины в моем первом вузе и как — в ВШЭ. Многие из замечательных преподавателей, которые нас тогда учили, работают в Вышке до сих пор: Николай Иосифович Берзон, Григорий Гельмутович Канторович, Светлана Васильевна Квашонкина, Татьяна Юрьевна Матвеева. Некоторые, увы, уже не с нами. Недавно не стало Льва Львовича Любимова. И конечно, мне не хватает моего учителя Эмиля Борисовича Ершова, к которому я пошел аспирантом, потому что был просто потрясен его обаянием. Думаю, многие вещи я до сих пор неосознанно копирую с того, как это делал он. Эмиль Борисович был настоящим ученым, с энциклопедическими знаниями и при этом с потрясающим чувством юмора.

С учебниками была отдельная история. Учебников нужного уровня по экономическим предметам на русском языке не существовало в природе, их еще предстояло перевести или написать. Были ридеры — распечатки иностранных учебников и статей на бумаге формата А4. Каждому студенту выдавали по несколько таких ридеров. Параллельно с предметом приходилось учить английский язык. У нас он был не то чтобы плохой, просто технический, и в Вышке мы здорово его прокачали. В кампусе мы время от времени встречаемся с Татьяной Ивановной Ласточкиной, которая нас учила английскому языку. А еще в Вышке было два класса компьютеров Apple Macintosh ­— совершенного чуда техники по тем временам.

«Работа мечты экономиста»

Время, в которое я учился в Вышке, теперь называют лихими девяностыми.  У меня оно ассоциируется с барахолками, «МММ», долларами (как сейчас помню, над гостиницей «Интурист» на Тверской висело здоровенное электронное табло с курсами валют, и мы туда специально ездили посмотреть, какой нынче курс), банками... Самой сладкой мечтой выпускника-экономиста тогда было устроиться работать в банк.

В 90-е все, связанные с этой сферой, имели сумасшедший доход. У моей жены-учительницы была одноклассница, работавшая в банке девушкой в окошке, которая деньги выдает. Их зарплаты отличались на два порядка. Банковских операционистов просили об этом не распространяться, но все знали, что в банках зарабатывают много. И разумеется, после института я пошел устраиваться в банк.

Мой однокурсник сосватал меня в отдел по работе с самыми распространенными на тот момент государственными ценными бумагами — ГКО. Я прошел собеседование, и меня взяли. Вроде бы нужно радоваться, а у меня сердце было не на месте. Совсем не хотелось в офисе просиживать штаны. И тут произошел странный случай, который определил всю дальнейшую последовательность событий. Я случайно, на бегу, встретил в метро одного знакомого (даже не помню, кто это был). Он мне случайно сказал, что ВШЭ необходим преподаватель в подшефную школу вести экономику. И я решил поменять работу банкира на работу преподавателя экономики.

На тот момент я уже был женат, с деньгами было откровенно плохо, на подходе были дети. Жена, наверное, имела все основания меня задушить. Но у меня замечательная жена, которая всегда на моей стороне. И мы вместе приняли такое странное, даже, казалось бы, безумное решение. А через два года случился кризис 1998 года, после которого отдел по работе с ГКО, вероятно, просто перестал существовать. А вот экономику я преподаю уже больше 25 лет.

Фото: Даниил Прокофьев // Высшая школа экономики

«У меня хорошо получалось всем все объяснять»

Я считаю, что как исследователю мне не хватает каких-то качеств. Как педагог я более удачлив. Несмотря на всю мою нелюдимость и стеснительность, у меня еще со школы хорошо получалось всем все объяснять, не знаю, откуда это взялось. Но в то же время, выступая перед людьми, я испытывал, да и сейчас, бывает, испытываю, настоящий стресс. Так что первое время преподавания я страшно трясся и, чтобы преодолеть страх, тщательно прописывал план каждого занятия или даже отдельные предложения, которые обязательно нужно сказать. На жене все это тренировал. Не то чтобы она разбиралась в экономике, но как учитель учителю давала мне советы, обращала внимание на слова-паразиты, критиковала. Еще долго потом у нас дома хранились стопки моих записей к урокам.

Позже меня пригласили в Вышку вести семинары у студентов. Морально я еще не был готов отдаться преподаванию полностью и хотел для начала устроиться на полставки. Помню, Лев Львович Любимов — человек-легенда, один из создателей Вышки — взял мое заявление, в котором было написано то ли «полставки», то ли «четверть ставки», зачеркнул и написал «полная». С его легкой руки я стал штатным преподавателем.

«Как вы представляете себе экономику?» 

Конечно, за годы преподавания мое представление о том, как это нужно делать, менялось. В бытность молодым преподавателем я был очень привязан к имеющимся учебникам, особенно зарубежным. Их же писали умные люди, живущие в странах с длинной историей и богатой культурой преподавания экономических дисциплин. Как же можно что-то там менять? Свой собственный взгляд на то, что нужно рассказывать и как лучше донести информацию до разных групп слушателей, появился со временем, знаниями и опытом.

Знакомство со студентами я часто начинаю с вопроса «Как вы представляете себе экономику?». Важно сразу понять, что профессия экономиста — это не только и не столько про деньги, как нередко думали студенты в мое время. Если мы говорим про экономиста-исследователя, то это ученый, который отвечает на вопросы о человеческом поведении, и эти вопросы могут быть самыми неожиданными. Более того, постоянно появляются новые вопросы, новые инструменты, новые идеи, которых не было или они были мало распространены, когда я только начинал работать. Например, мне интересны исследования в области поведенческой экономики, которая рассматривает человека как субъект ограниченно рациональный. Многое хочется добавить в свой курс, и, чтобы это сделать, приходится постоянно учиться. Буквально несколько дней назад я как студент окончил замечательный курс «Критическое мышление» от Фонда Егора Гайдара и, без сомнения, буду что-то из того, что узнал, применять на своих занятиях.

Фото: Михаил Дмитриев // Высшая школа экономики

«Я хотел сделать курс для обычных людей»

В Вышке у нас очень активный департамент (мы даже в поход на Камчатку ходили!). В соавторстве с коллегами мы написали не один учебник. Если же брать то, что сделал лично я, наверное, заслуживают упоминания сборник заданий, учебник по микроэкономике (в пару к которому хочется когда-нибудь добавить учебник по макроэкономике) и онлайн-курс «Экономика для неэкономистов». Когда онлайн-образование только входило в моду, мне было интересно узнать, как работают мои коллеги-экономисты из других стран, что нового появилось в сфере экономического образования из того, что мы еще не ввели в программу. Посмотрел несколько курсов и понял, что могу сделать лучше. Примерно в то же время в Вышке объявили конкурс на запись первых онлайн-курсов, я подал заявку, и ее одобрили. Мне хотелось сделать курс для обычных людей. Чтобы, посмотрев его, человек мог, скажем, сдать несложный экзамен по экономике. Но главное, чтобы его заинтересовала эта наука.

В Вышке оборудовали студию. Над проектом работала большая профессиональная команда. Одни выставляли свет, другие — звук, третьи монтировали запись и делали огромное количество других важных вещей, которые обычно остаются за кадром. За десять дней мы записали курс на десять недель. В нем было десять тем и в каждой — около десяти 15-минутных роликов. Оказалось, это очень тяжело психологически — записывать видеокурс. Когда ты говоришь перед живыми слушателями, идет энергетический обмен, ты считываешь реакцию, понимаешь, заходит то, что ты говоришь, или нет. А когда перед тобой пустой экран, все улетает, как в космос. К каждой записи я готовил слайды: картинки, графики, интересные факты и даже шутки. Ведь известно, что информация, ассоциирующаяся у нас с определенными эмоциями, в том числе с реакцией на юмор, лучше запоминается. Запись каждого ролика требовала от меня три-четыре дня предварительной подготовки и всего накопленного за многие годы преподавания опыта. Все это было очень непросто. Но, надеюсь, наши усилия не пропали даром. До сих пор самая лестная оценка этой работы для меня — когда студенты говорят: «Спасибо, благодаря вашему курсу я сдал экономическую часть ЕГЭ», «Это помогло мне подготовиться к экзаменам» или даже «Это сподвигло меня заниматься экономикой».

«Лучше жалеть о сделанном»

В детстве чем я только не занимался: ходил на спортивное ориентирование, на плавание, на борьбу и в музыкальную школу — играть на скрипке. После ее окончания я, как это часто бывает, забросил проклятый инструмент на дальнюю полку и стал осваивать гитару. А когда поступил в институт, оказалось, что там есть собственный ансамбль скрипачей.

Как-то раз я зашел на репетицию и был очарован музыкой, которую они играли. После этого скрипка была возвращена, и я начал вкалывать, как никогда не вкалывал в музыкалке. В Москве мне очень не хватало нашего ансамбля. Я мечтал организовать что-то подобное здесь, но все оставалось на уровне фантазий. Пока шесть лет назад у нас в Вышке не появился симфонический оркестр. Учитывая, что играть на инструменте надо каждый день, а я с момента переезда в Москву, то есть лет двадцать, не брал скрипку в руки, у меня был самый пессимистичный взгляд на свои перспективы в оркестре. Но, следуя своему жизненному кредо «лучше жалеть о сделанном, чем о несделанном», я решил, что лучше попробовать и жалеть, чем наоборот, и пошел.

Вначале скрипачей в оркестре было мало. Настолько мало, что меня посадили в первые скрипки, и какое-то время я был там один. За эти годы кто-то приходил, кто-то уходил, коллектив обновлялся. Постепенно оркестр разрастался, становился профессиональнее. Расширялся и усложнялся репертуар. Это у нас предмет консенсуса участников с разными предпочтениями и вкусами: кто-то предложит главную тему к сериалу «Игра престолов», кто-то — «Времена года» Вивальди, кто-то — сюиту из музыкальных тем к диснеевским мультикам.

Сейчас мы собираемся на репетиции три раза в неделю. И всегда, когда есть возможность, я стараюсь прийти пораньше и позаниматься самостоятельно. Как ни странно, у меня вполне получилось найти время и силы на музыку. Работа преподавателя отнимает много энергии, к концу дня ты обычно как выжатый лимон, а игра в оркестре меня заряжает. И потом — мы не просто играем в одном оркестре, мы друзья, во многом единомышленники и нередко остаемся после репетиции поболтать за чашкой чая. И это тоже важная часть моей жизни.