Как СССР пересел с тачанки на Т-34

На факультете экономических наук ВШЭ выступил ведущий специалист по истории советского танкостроения Никита Мельников. Он рассказал, как в период между мировыми войнами в СССР предлагали выпускать по 100 тысяч танков в год, чем советской промышленности помог американский и европейский опыт и как в конце концов Советский союз построил мощную танковую промышленность, которая помогла переломить ход войны.

Производство Т-34

Пресс-служба "Уралвагонзавода"

Никита Николаевич Мельников, кандидат исторических  наук, старший научный сотрудник Центра политической и социокультурной истории Института истории и археологии УрО РАН 13 мая в кампусе на Покровском бульваре выступил с двумя лекциями. Первая была посвящена развитию советского танкостроения в межвоенное и военное время, вторая — модернизации промышленности во время Великой Отечественной войны. Это рассказы не столько о самих бронемашинах, сколько о всем промышленном комплексе, без изучения которого невозможно понять логику экономических решений тех лет.
 

Воскобойников Илья Борисович

Доцент департамента прикладной экономики, директор Центра исследований производительности

Советская промышленность, как она развивалась и трансформировалась — это те вопросы, ответы на которые помогают понять, как мы живем сегодня. Ответы на эти вопросы лежат в прошлом, в том числе и в истории Великой Отечественной войны. Если мы хотим знать и понимать особенности современной российской промышленности, нам важен прошлый опыт. Экономистам иногда не хватает своего инструментария, и поэтому нам приходится обращаться к историкам в надежде, что у них будут ответы на интересующие вопросы.

Производство танков началось в Советской России в 1920–1921 годах. Молодая республика пыталась наладить серийное производство бронетехники на Сормовском заводе. Это был «Русский Рено» — копия французского FT-17. Вышло 15 машин, но пушки установили только на 11: не хватило компактного вооружения. Советская артиллерия не смогла предложить пушку, подходящую по размеру. Производство было полукустарным. Детали поставляли Путиловский, Ижорский заводы.

Уже в конце 1920-х годов началось создание собственной индустрии. Производившийся Т-18 стал модернизированной копией все того же FT-17. Завод «Большевик» (бывший Обуховский) сам производил литьё, двигатели. Однако многие компоненты — подшипники, электрооборудование, свечи, карбюраторы, — по-прежнему импортировались. Главная проблема эпохи: отсутствие в СССР гражданского машиностроения. Детали, которые в Европе производились в больших объемах для тракторов и авто, в СССР были дефицитом.

Например, на весь Союз был всего один крупный подшипниковый завод, ГПЗ-1, который поставлял более 90% подшипников. Но его мощностей не хватало, как и качественного производства. Именно это подтолкнуло к созданию особой модели. Внутри каждого гражданского завода, например, Харьковского паровозостроительного или Кировского, создавались отдельные участки, где производились танки. Они не были связаны с основным производством. Эти "островки" бронетехники существовали параллельно с производством паровозов и тракторов.

При этом внутри СССР существовали амбициозные планы по расширению танкостроения. Так, в 1930 года командующий Ленинградским военным округом Михаил Тухачевский представил проект модернизации армии, в котором предлагал выпускать по 100 тысяч танков в год — фантастическая цифра. Логика была простая: по расчета инженера Магдесиева с завода «Большевик», один танк требует столько же усилий, сколько два трактора. Именно тракторные заводы рассматривались как фундамент танкопрома. Но эта идея не была реализована.

В итоге в 1930-х годов оформились две группы заводов. Специализированные (№174 и №37) выпускали лёгкие и плавающие танки, и машиностроительные гиганты, где танки были побочным продуктом (ХПЗ, Кировский, СТЗ). Каждый завод выстраивал собственные цепочки, от производства отдельных деталей до конечной сборки. Кооперации между ними почти не было. Это давало автономность, но тормозило масштабирование.

ИС-2 ранней модификации в сборочном цеху Челябинского Кировского завода перед сдачей военной приемке, 1944 год

waralbum.ru

На случай войны СССР планировал построить до 30 тысяч танков. Но сама промышленность была способна выдавать порядка трех тысяч машин в год. После начала Великой Отечественной войны СССР пришлось серьезно перестраивать свое производство. Промышленность была эвакуирована на Урал, где оформился новый кластер танкостроения. 

Производства переносились на гражданские заводы, которые столкнулись с новым вызовом. Предприятиям пришлось перестраиваться на выпуск военной продукции, а для каждого типа бронетехники создавали новые производственные цепочки. Работа над заказами для гражданского сектора была прекращена, что позволило в кратчайшие сроки нарастить выпуск танков. И уже к концу 1942 года Советский Союз смог выйти на относительно стабильный уровень выпуска в 1500 тысячи средних танков в месяц, тех самых “тридцать четверок”, которые во многом и стали оружием победы.

Аптекарь Павел Александрович

Кандидат исторических наук, Обозреватель управления корпоративных медиа

Никита Мельников в своей лекции детально рассказал о создании советской танковой промышленности и особенностях ее формирования. Он обратил внимание на многие редко упоминаемые аспекты танковой промышленности. Так, он указал, что в условиях недостаточного развития отдельных отраслей машиностроения часть компонентов для производства танков в начале 1930-х гг. закупалась за рубежом. Прототипы наиболее массовых моделей советских танков Т-26 и БТ были закуплены за рубежом и затем адаптированы к условиям производства советской промышленности. Кроме того, в военное время промышленность отчасти перешла на американскую модель организации, когда танки выпускались на крупных машиностроительных заводах, получая комплектующие извне. Отвечая на вопросы аудитории Никита Мельников отметил негативное влияние репрессий на производство танков, снизившееся в 1937 г. в 2,4 раза по сравнению с 1936 г., с 3800 до 1600. В годы Великой Отечественной войны напряжение сил и концентрация ресурсов позволила преодолеть снижение выпуска боевой техники и ухудшение ее качества и дать фронту достаточно танков.

Вторая лекция была посвящена непосредственно перестройке промышленности в годы войны. 

К июню 1941 года почти половина чёрной металлургии СССР была сосредоточена на Украине. Потеря южных районов означала по сути промышленную катастрофу. Уже в августе в Свердловске начала работать Комиссия Академии наук СССР под руководством академика В.Л. Комарова, чьей задачей было разработать проекты мобилизации ресурсов Урала и эвакуации промышленности.

К 1943 году треть всего стального проката в СССР шла на боеприпасы, ещё почти 10% — на броневой прокат. Заводы работали на пределе: огнеупорные кирпичи, необходимые для выплавки стали, приходилось делать с удвоенной интенсивностью, но их стойкость в военное время была вдвое ниже довоенной. Металлурги и энергетики к концу 1942 года столкнулись с износом оборудования, заморозкой гражданских проектов и тотальной концентрацией на нуждах фронта.

Одной из важнейших систем стала энергетика. Без нее было невозможно наладить промышленное производство. При этом наблюдался постоянный дефицит энергии. Система «Свердловэнерго» с октября 1941 по март 1943 года работала на пониженной частоте ниже 49 Гц, порой даже до 45. Потери при перетоках энергии на большие расстояния достигали 50%. Основные промышленные объекты потребляли до 77% всей электроэнергии региона, ЖКХ и социальная сфера оказались в жесткой изоляции. Цементные и стекольные заводы получали в лучшем случае половину нужной мощности. Многие работали по несколько часов в сутки или останавливались полностью. Медная промышленность получила вдвое меньше энергии, чем в довоенное время.

На фоне дефицита электроэнергии, огнеупоров и топлива происходила концентрация ресурсов на производстве вооружений. Объемы стройматериалов и продукции для гражданского сектора резко сокращались. Строительство либо замораживалось, либо переводилось в экстремально упрощённый режим. На Урале массово использовался лес-кругляк как наиболее доступный строительный материал.

Уралмаш

Музей истории Уралмаша

Промышленность вынуждена была опереться на женщин и подростков. На УЗТМ в 1945 году женщин было 34,6%, а подростков до 18 лет — более 11%, включая девочек до 16 лет. Именно эти усилия тыла помогли добиться победы на фронте.

При этом дефицит производства, энергии, недостаток времени и опыта приводили к снижению качества продукции. Так, у многих Т-34 выпуска 1942 года после нескольких сотен километров пробега полностью стачивалась шестеренка коробки передач. В 1942 году для проверки партии каждый танк перед поставкой в войска проверялся на пять километров пробега. По сути, было необходимо проверить, заводится ли вообще танк, и этого было достаточно, чтобы передать его на фронт. Гарантийная работа двигателя В-2 в 1943 году составляла всего 200 моточасов. При этом до 90% истощения моторесурса приходилось на холостую работу двигателя по ночам для обогрева танкистов в зимнее время. Но в условиях войны важнее было наладить массовое производство, с чем СССР успешно справился.

Вместе с тем, после окончания войны от массового военного производства надо было отказаться. Однако налаженные производственные цепочки было невозможно быстро перевести на гражданские рельсы, заводы уже несколько лет были заточены только на производство военных товаров. Это привело к послевоенному кризису конверсии и пересмотру планов выпуска бронетехники.

Доклады Никиты Мельникова вызвали живой интерес аудитории. Несмотря на плотную программу, на лекцию пришли и студенты, и сотрудники факультета. Ответы на вопросы слушателей и обмен мнениями заняли почти столько же времени, как и сами доклады.
 

Никита Николаевич Мельников

кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Центра политической и социокультурной истории Института истории и археологии УрО РАН

Данный опыт был для меня чрезвычайно ценным и познавательным. Впервые я выступал с лекцией перед коллегами-экономистами, чьи вопросы и замечания позволили мне глубже осмыслить исследуемые процессы и выявить новые аспекты.Экономическая модель развития СССР представляет собой сложное и многогранное явление, требующее детального анализа и систематического изучения. В рамках данного исследования я стремился рассмотреть ключевые факторы и механизмы, определявшие динамику и траекторию экономического развития Советского Союза в условиях Великой Отечественной войны. Я выражаю искреннюю признательность Высшей школе экономики и Илье Воскобойникову за возможность представить результаты моей научной работы.